Наталья Николаевна Гончарова – жена великого русского поэта А. С. Пушкина. У Пушкина было много женщин, а жена только одна – Наталья Гончарова. Её роль в жизни Пушкина и тех событиях, что предшествовали его последней дуэли, до настоящего времени является предметом дискуссий.
Биография Натальи Николаевны Гончаровой
Она родилась 27 августа [8 сентября] 1812 года в поместье Кариан Тамбовской губернии в семье Николая Афанасьевича Гончарова и Натальи Ивановны Гончаровой, урожденной Загряжской.
Отец, Николай Афанасьевич Гончаров (1787—1861), происходил из семьи купцов и промышленников, получившей дворянство во времена императрицы Елизаветы Петровны. Будучи единственным сыном своих родителей, он получил прекрасное образование
Мать, Наталья Ивановна, урожденная Загряжская, была фрейлиной при императорском дворе. О
т их брака родилось семеро детей. Наташа Гончарова была пятым ребенком в семье.
Первые годы своей жизни она росла в поместье Кариан. Позднее семья жила в своих поместьях Ярополец и Полотняный завод. А потом они переехали жить в Петербург, где Наташа провела юношеские годы. Сестры Гончаровы получили прекрасное домашнее образование.
По воспоминаниям Н. М. Еропкиной, знавшей Наташу в ранней молодости:
Натали ещё девочкой-подростком отличалась редкой красотой. Вывозить её стали очень рано, и она всегда окружена была роем поклонников и воздыхателей. (…) Необыкновенно выразительные глаза, очаровательная улыбка и притягивающая простота в общении, помимо её воли, покоряли всех. Не её вина, что всё в ней было так удивительно хорошо. Но для меня так и осталось загадкой, откуда обрела Наталья Николаевна такт и умение держать себя? Всё в ней самой и манера держать себя было проникнуто глубокой порядочностью. Всё было comme il faut — без всякой фальши. И это тем более удивительно, что того же нельзя было сказать о её родственниках. Сёстры были красивы, но изысканного изящества Наташи напрасно было бы искать в них. Отец слабохарактерный, а под конец и не в своём уме, никакого значения в семье не имел. Мать далеко не отличалась хорошим тоном и была частенько пренеприятна… Поэтому Наталья Николаевна явилась в этой семье удивительным самородком. Пушкина пленили её необычная красота, и не менее вероятно, и прелестная манера держать себя, которую он так ценил.
У Пушкина уже было сватовство – к дальней родственнице С. Ф. Пушкиной, но поэт получил отказ.
Увидев Натали, 16-летнюю, на балу, Пушкин влюбился, и два года добивался её руки. Он написал тогда изящный экспромт, известный по многочисленным спискам, начинавшийся так: «Я пленен, я очарован, словом – я огончарован!». «Бог свидетель — я готов умереть за неё», — писал он, жених, будущей тёще.
С будущей тёщей отношения изначально не сложились. Многое смущало в женихе мать избранницы Пушкина Наталью Ивановну Гончарову. И весьма неровные отношения с властью. И его бурное прошлое (сам Пушкин говорил, что Натали у него 113-я любовь). И сложное финансовое положение. Поэтому она долго не давала согласие на этот брак.
Предполагают, что знаменитое «На холмах Грузии лежит ночная мгла…», написанное в 1829 году, посвящено Натали Гончаровой. В 1830 году поэт создал возвышенный сонет «Мадона» (с одним «н», согласно тогдашним правилам правописания), который литературоведы оценивают однозначно, как посвящение будущей жене. Он завершается знаменитыми строчками:
Исполнились мои желания. Творец
Тебя мне ниспослал, тебя, моя Мадона,
Чистейшей прелести чистейший образец.
Этим же годом датируется другое стихотворение, которое тоже оценивается как «гончаровское» с некоторыми сомнениями в силу его определенно эротических интонаций:
Когда в объятия мои
Твой стройный стан я заключаю
И речи нежные любви
Тебе с восторгом расточаю,
Безмолвна, от стесненных рук
Освобождая стан свой гибкий,
Ты отвечаешь, милый друг,
Мне недоверчивой улыбкой…
Они венчались в храме «Большое Вознесение» у Никитских Ворот 2 марта 1831 г. Ему было 31, ей — 18. Потом рассказывали, что во время венчания то ли свеча погасла, то ли кольцо пушкинское упало, то ли то и другое: дурной знак!
После венчания молодые сразу поехали на Арбат, 53, где в доме Хитрово поэт снял 5-комнатную квартиру.
Я женат — и счастлив; одно желание моё, чтоб ничего в жизни моей не изменилось — лучшего не дождусь. Это состояние для меня так ново, что, кажется, я переродился.» — писал поэт П. А. Плетнёву вскоре после свадьбы.
Натали принадлежала к числу самых красивых женщин Петербурга. Рост даже по нынешним меркам «модельный» — 177 см! Огромные глаза, баснословно тонкая талия, роскошные грудь, плечи… Правда, она была близорука и слегка косила, за что Пушкин называл её «моя косоглазая мадонна». Будто бы Карл Брюллов даже отказался из-за этого писать по просьбе Пушкина её портрет.
Натали он звал «жена», «жёнка». Именно к началу их семейной жизни относится третье посвященное ей стихотворение. По оставшейся у Натальи Николаевны рукописи оно датировано 1831 годом. В других рукописных копиях стоит 1832 год и заголовок «К жене». При жизни Пушкина оно не увидело света. Поэт в письмах друзьям не раз жаловался на распущенность нравов светских дам. И вот о жене:
О, как милее ты, смиренница моя!
О, как мучительно тобою счастлив я,
Когда, склоняяся на долгие моленья,
Ты предаёшься мне нежна без упоенья,
Стыдливо-холодна, восторгу моему
Едва ответствуешь, не внемлешь ничему
И оживляешься потом всё боле, боле —
И делишь наконец мой пламень поневоле!
За шесть лет брака у них родились шестеро детей – Мария, Александр, Григорий, Наталья.
Многие современники и современницы поэта позволяли себе пренебрежительно высказываться об интеллектуальных способностях Натальи Николаевны, в частности, ее способности воспринимать поэзию.
Трудно сказать сейчас, чем объясняется это мнение. Возможно, скромностью, молчаливостью и сдержанностью Натальи Николаевны, отсутствием привычки пускать пыль в глаза. Она и не стремилась выглядеть очень умной, зато старалась быть хорошей женой и матерью.
Пушкин не считал её пустой. Это жене он написал: «А душу твою люблю ещё более твоего лица».
Пушкин был с супругой нежен, во время разлук писал ей и детям письма с вопросами о здоровье, шутливо подтрунивал над кокетством жены (поэт был тщеславен и гордился статусом мужа первой красавицы).
«Гуляй, женка; только не загуливайся и меня не забывай. Мочи нет, хочется мне увидать тебя причесанную à la Ninon; ты должна быть чудо как мила. <…> Опиши мне свое появление на балах, которые, как ты пишешь, вероятно, уже открылись. Да, ангел мой, пожалуйста не кокетничай. Я не ревнив, да и знаю, что ты во все тяжкое не пустишься…» (1833)
Росла с течением времени не только семья Пушкиных, но и её долги. Пушкин был, к его неудовольствию, пожалован камер-юнкерским чином для того, чтобы во всяком случае обязать его жену появляться при дворе. Для светских выездов Натальи Николаевны необходимы были платья и драгоценности. Литературная работа поэта не давала достаточно средств для этого, а тут ещё нужны няни и гувернантки для детей. Статьёй расхода были карточные долги поэта, а также помощь живущим вместе с Пушкиными незамужним на тот момент сестрам Гончаровым – Екатерине и Александрине.
Пушкин из поездок по России пишет Наталье Николаевне уже более серьезные, исполненные беспокойства и тревоги за детей, семью, здоровье близких письма, обсуждает с Натальей Николаевной деловые вопросы (например, о наследстве, о долгах) и уверяет жену, видимо, в ответ на ее письма, что не она – причина его финансовых и творческих проблем.
«Милый мой ангел! я было написал тебе письмо на четырех страницах, но оно вышло такое горькое и мрачное, что я его тебе не послал, а пишу другое. У меня решительно сплин. Скучно жить без тебя и не сметь даже писать тебе все, что придет на сердце. <…>Не сердись, жена, и не толкуй моих жалоб в худую сторону. Никогда не думал я упрекать тебя в своей зависимости. Я должен был на тебе жениться, потому что всю жизнь был бы без тебя несчастлив; но я не должен был вступать в службу и, что еще хуже, опутать себя денежными обязательствами. <…> Я, как Ломоносов, не хочу быть шутом ниже у господа бога. Но ты во всем этом не виновата, а виноват я из добродушия, коим я преисполнен до глупости, несмотря на опыты жизни». (1834)
К этому же времени относится последнее стихотворение, которое, как предполагают литературоведы, посвящено Наталье Николаевне.
Пора, мой друг, пора! покоя сердце просит —
Летят за днями дни, и каждый час уносит
Частичку бытия, а мы с тобой вдвоем
Предполагаем жить… И глядь — как раз —умрем.
На свете счастья нет, но есть покой и воля…
(1834)
Есть критики и публицисты, которые обвиняют Наталью Николаевну в гибели Александра Сергеевича на дуэли, которую якобы спровоцировало ее легкомыслие и то ли действительный, то ли вымышленный светской молвой роман с Дантесом. Однако дневниковые записи и письма современников, на которых основаны порочащие ее выводы, зачастую были продиктованы интригами, досужими сплетнями, которые неизменно плелись в любом «праздном свете» и при любом дворе, а зачастую и просто завистью.
Сохранилось совсем немного писем Натальи Николаевны к Пушкину. Они рисуют облик спокойной, простой, доброй, семейственной, а не простоватой и уж никак не глуповатой пустенькой женщины. Она вела хозяйство, что было весьма непросто при вечных долгах и маленьком достатке:
«Мне очень не хочется беспокоить мужа всеми своими мелкими хозяйственными хлопотами — и без того вижу, как он печален, подавлен».
Когда Пушкин в 1836 году занялся изданием журнала «Современник», он привлек и жену к своему делу. Он делится с якобы «легкомысленной», «тщеславной», «занятой только собой и балами» женой своими самыми сокровенными мыслями.
«У меня у самого душа в пятки уходит, как вспомню, что я журналист. Будучи еще порядочным человеком, я получал уж полицейские выговоры и мне говорили: vous avez trompé (вы не оправдали [доверия]) и тому подобное. Что же теперь со мною будет? <…> Черт догадал меня родиться в России с душою и с талантом! Весело, нечего сказать». (1836)
Что бы ни привело Пушкина к роковой дуэли, на смертном одре всем друзьям и близким он говорил о жене только хорошее.
«Ты ни в чём не виновата», — первое, что произнёс поэт, когда его, раненного, принесли домой. Умирая почти двое суток, он повторял это непрестанно. И это Пушкин! Пушкин, доведённый до бешенства гнусными сплетнями и анонимными посланиями, в измену любимой не верил ни секунды.
«Она не притворщица; вы её хорошо знаете, она должна всё знать», — лихорадочно шептал смертельно раненый поэт друзьям и снова просил привести к нему жену. Она находилась при муже до последнего, после чего слегла с тяжелой нервной горячкой.
Даже недоброжелатели этой пары переживали всерьёз за её рассудок. Нервные судороги её были такой силы, что во время припадков ноги касались головы, она кричала ночами: «Пушкин!». Не пошла даже на отпевание из-за крайней слабости, не поехала и сопровождать в Святогорье тело мужа. Для многих, тем не менее, она стала женщиной, осиротившей Россию.
«Отправляйся в деревню, носи траур по мне в течение двух лет, потом выйди замуж, но только не за шалопая», — обращался поэт к жене перед смертью.
Траур вместо двух лет продолжался семь. Оставаться в столице в первое время Гончарова не могла, а потому уехала с детьми в родовое имение к матери и брату, где затворницей прожила два года. Вернувшись в Петербург в 1839 году, она жила уединенно, хлопотала об образовании детей, лето проводила в сельских имениях – в гончаровских деревнях и Михайловском. Лишь в 1843 году вдова Пушкина вновь стала выходить в свет. Спустя год она познакомилась с генерал-лейтенантом Петром Ланским — красота Гончаровой покорила сердце 45-летнего убеждённого холостяка, и спустя полгода после знакомства он сделал ей предложение.
Они прожили вместе 19 лет, до самой смерти Пушкиной в 1863 году. Она родила Ланскому ещё трёх детей.
Оба они к моменту знакомства были уже не молодыми, по меркам того времени, людьми, в их семье царили любовь и уважение.
«Пустые слова не могут заменить такую любовь, как твоя. Внушив тебе с помощью Божией такое чувство, я им дорожу. Я больше не в таком возрасте, чтобы голова у меня кружилась от успеха. Можно подумать, что я понапрасну прожила 37 лет. Этот возраст даёт женщине жизненный опыт, и я могу дать настоящую цену словам. Суета сует, всё только суета, кроме любви к Богу и, добавляю, любви к своему мужу, когда он так любит, как это делает мой муж», — писала Наталья Гончарова Петру Ланскому.
Ланской принял сыновей и дочерей Пушкина как родных. Они всегда оставались в хороших отношениях как с отчимом, так и с тремя единоутробными сестрами, дочерьми Натальи Николаевны и Петра Ланского.
Ланские дали всем семерым детям отличное образование: сыновья выбрали военную карьеру, дочерям удалось удачно выйти замуж. Дети Гончаровой от обоих браков на протяжении всей жизни были очень дружны между собой.
Наталья Николаевна часто болела в последние годы жизни – здоровье, подорванное переживаниями, привело к болезням сердца и лёгких. Умерла от воспаления лёгких в ноябре 1863 года – в окружении мужа, детей, самых близких друзей и родственников.
Историк и литературовед Пётр Бартенев спустя несколько недель после её смерти опубликовал в одной из петербургских газет некролог:
«26 ноября сего года скончалась в Петербурге на 52-м году Наталья Николаевна Ланская, урождённая Гончарова, в первом браке супруга А. С. Пушкина. Её имя долго будет произноситься в наших общественных воспоминаниях и в самой истории русской словесности. С ней соединена была судьба нашего доселе первого, дорогого и незабвенного поэта. О ней, о её спокойствии заботился он в свои предсмертные минуты. Пушкин погиб, оберегая честь её. Да будет мир её праху».
Похоронена Наталья Гончарова в некрополе Александро-Невской Лавры в Санкт-Петербурге.
Пётр Ланской на 14 лет пережил супругу, и всё это время он продолжал заботиться о детях: как об их общих дочерях с Гончаровой, так и о детях Пушкина, в том числе и о внуках.
6 мая 1877 года Пётр Ланской ушел из жизни и был похоронен в Александро-Невской Лавре, в одной могиле с женой.
